На досуге / *Жизнь в Удивительном Колхозе*

Председатель решила пройтись по селу и зайти к бригадиру, сердце ей подсказывало, что без него тут не обошлось. Как пить дать, он напоил, подумала Тимофеевна, глядя на спящего пьяного шофера.
Дед Евсей, остановившись перед калиткой Дашкиного дома, с интересом наблюдал за Дашкиными манипуляциями. Она то брала скороварку, крутя её в руках, то клала и снова читала инструкцию. Ишь ты, поди ж ты, сюрьезная вещь наверное, раз Дашка с первого раза не осилит, как она работает. Слышь соседка, крикнул дед Евсей. Ты чегой-то там вертишься, как уж на сковородке? Остань дед, крикнула Дашка, видишь не до тебя. При этом она нахмурила брови и снова углубилась в чтение инструкции по применению скороварки.
Ага, ну тогда я пошёл, проговорил дед Евсей. Дашка не оборачиваясь, махнула ему рукой, дескать проваливай, не до тебя. Дед Евсей, хоть и не был таким докой по части сборки и изобретения всяких механизмов, как бригадир, но сразу смекнул, что эта посудина как раз подойдет к самогонному аппарату бабки Параськи для ускорения получения самогона.
Председатель шла по селу, грустно подмечая опустевшие у многих загоны для скота. Не уберегли животину, эх пошла под нож. Да как же её убережешь-то при такой жизни. От этих вышестоящих приказов и инструкций уже голова шла кругом. И чего им там наверху не сидится спокойно, чего они всё лезут в нашу колхозную жизнь, думала председатель об областном руководстве. На пути председателя, в дорожной пыли сидел и глупо улыбался бывший предприниматель, а теперь по сути бомж. Вот и мы так скоро с сумой пойдем за плечом.

Каземир сидел дома у участкового и жаловался ему на свою никчёмную жизнь. Работу в колхозе ему никто не предлагал. Да что он! Трудяги Ярило с Трофимом и то практически остались без работы. Дашку, ту уже и в расчёт никто не брал. Пользы от продажи её настоек колхозной кассе были копеечные. Единственная радость была- это колхозные пруды. Но и тут подсуетилось областное начальство, понизив закупочную цену на продажу рыбы. Делааа- проговорил участковый. Да уж- кивая головой, соглашался с ним Каземир. Дела хуже не куда.
Деноминация, объявленная утром, тоже делала своё черное дело. То, что раньше колхозники с гордостью называли сбережения, таяли на глазах. Цены стали несусветные, а зарплата понизилась до минимума в колхозе. По слухам некоторые председатели колхозов выходили на площадь и кричали, братцы, возьмите за ради бога колхоз, сам не потяну. Но желающих взваливать сейчас на себя это тяжкое бремя не находилось.
Агроном, раньше не вылезавший сутками с селекционной станции, запил с горя, поняв всю бессмысленность своей работы. Тут и жизни не хватит, чтобы вывести что-то путёвое, горестно вздыхал он. Удивительно, но безумие, которым был охвачен агроном по поводу 200% селекции прошло. Теперь ему было на всё наплевать!

Распустив всех подопытных животных, на которых он в своё время испытывал качество корма, новых селекционных сортов растений, он ударился в глухой запой, повторяя время от времени: спалю всё к чертовой матери и уйду из колхоза. Белка, на которой когда-то агроном испытывал разные сорта кедровых орехов, так привыкла к агроному, что не захотела убегать в лес, когда он распустил всех животных, открыв им клетки. Белка сидела рядом с агрономом, смотря как тот спивается. Агроном иногда подымал голову, смотрел осоловевшими, пьяными глазами перед собой. Он видел сидящую перед ним белку. Напился до белой горячки, белочки начали являться, горестно говорил агроном, после чего снова наливал себе водки, выпивал и засыпал крепким сном.

Дашка плюнула на скороварку и запустила ею через забор, приговаривая, жили мы без неё и сейчас проживем. Скороварка упала к деду Евсею аккурат прямо на крыльцо дома. Дед, заслышав странный стук за дверью, решил проверить, что же там случилось. Открыв дверь, он увидел на крыльце лежащую скороварку. Никак божье провиденье мнё её послало, подумал дед Евсей. Заглянув за дверь и внимательно осмотрев землю перед крыльцом, он понял, что больше ничего нет. Ну и ладно, сказал дед, перекрестившись, и за это спасибо. Взял скороварку и занес её в дом.
Бригадир уже затаскивал в подвал последние канистры с самогоном, когда заметил идущую в сторону его дома председателя. Принесла нелёгкая, пробурчал бригадир. Ходят тут всякие, работать мешают. Закрыв подвал на замок, бригадир поспешил в дом. Выглядывая в окошко через щелочку в занавеске, он продолжал бурчать себе под нос. И чего ей дома-то не сидится. Или на склады бы пошла Петровича проведать, ухмыльнулся бригадир, зная, что завскладом в это время дрых без задних ног у себя на складе. Вот ведь женщина додельная. И всё ей надо знать и всюду свой нос суёт.

Председатель подошла к дому бригадира. Бригадир отпрянул от окошка и затаился. Тимофеевна постояла, прислушиваясь. В доме и во дворе её непутевого бригадира стояла мёртвая тишина. Опять где-то промышляет или чего-нибудь изобретает, Кулибин хренов, подумала председатель и махнув рукой, пошла дальше, решив для себя навестить бригадира на обратном пути. Бригадир, тайком на цыпочках, чтобы не шуметь, прошел к двери. Выйдя из дома, он подкрался к забору и посмотрел в щелку. Увидя удаляющуюся спину Тимофеевны, он вытер испарину, выступившую у него на лбу. Пронесло кажись! Так ведь и до инфаркта не далеко, подумал бригадир и дал себе слово завести сторожевую собаку, которая своим лаем предупреждала бы его о приближении к его дому посторонних людей.

Дед Евсей любовался скороваркой, найденной им на крылечке дома. Хорош агрегат, сказал он. В самый раз для моей старухи. Слышь старая!- крикнул дед в сенки, где бабка Параська готовила тару из стеклянных банок под самогон. Иди посмотри какую знатную хренотень я для тебя купил. Ну, чего там у тебя, старый идол, прошамкала бабка Параска, заходя в комнату. При виде скороварки глаза у бабки Параськи загорелись и старое морщинистое лицо расплылось в улыбке.
Шофер грузовичка мирно дремал на земле, никого не трогая, рядом со своей машиной. Сзади к нему тихо подкрадывался местный сумашедший мужичонка. А вот, кому скотинку порезать, гаркнул он спящему водителю прямо в ухо, размахивая при этом своим ножом довольно внушительных размеров. Ошалевший от крика водитель вскочил, как ошпаренный. Завидя перед собой безумный взгляд мужичка, размахивающего перед ним ножом, он мигом протрезвел, дав слово себе, что если останется в живых, завяжет со спиртным напрочь. Мужичонка подскочил к шофёру и крикнул: ну что хозяин, будем животинку резать?

Как шофер запрыгнул в кабину, завел мотор и дал по газам, он не помнил. Очухался он только на краю села, притормозив на повороте дороги, идущей на колхозные поля. Еще долго икая и заикаясь, он пытался по сотовому телефону дозвониться до председателя колхоза и сообщить ей, что берёт больничный на три дня за свой счёт.
Мужичонка, обидевшись, что его помощь тут никому не нужна, решил поискать кого-нибудь, кому надо прирезать животинку в другой части села. Шлепая босыми ногами по дорожной пыли, он побрёл в сторону бригадирского дома. Бригадир, радуясь что так легко отделался от председателя не знал какой сюрприз готовит ему судьба. А как говорится, от судьбы не уйдешь, будь ты хоть трижды ушлым и хитрым человеком.
Бабка Параська сразу, как и дед Евсей смекнула, что эта скороварка очень полезна будет для её самогонного аппарата. Отдав деду три тысячи рублей, которые как он клялся, пришлось взять из заначки на покупку скороварки, бабка Параська пошла в чуланчик, где у неё стоял самогонный аппарат.

Председатель Тимофеевна шла по селу и мысленно просчитывала смогут ли они продержаться до осени. Запас фуража был небольшим. О продаже колхозного стада не могло быть и речи. Болью и кровью далось ей благосостояние её колхоза. К тому же продавать стадо на 5% ниже той цены, по которой она закупала молодняк в своё время, было по меньшей мере не разумно. Подождем, авось областные начальники поймут, что перегнули палку и вернут прежние цены на животных. Ещё одна беда была у крестьян. Работая в крепком зажиточном колхозе, каждый из них откладывал деньги на черный день. А чтобы они не обесценились, сельчане по совету начальника местного отделения банка, кристальной души человека, покупали ценные бумаги, которые, как им обещали, они смогут в будущем обменять на деньги с большими процентами прибыли.
Теперь, после деноминации рубля, их ценные бумаги превратились просто в красивые фантики. Упав в цене в десятки раз.
Ярило и Трофим сидели на колхозном поле и смотрели, как колхозники в ручную обрабатывают свои поля. Техника замерла, и людям пришлось вспомнить ручной труд. Председатель решила, что пока нет смысла заниматься селекцией, тратя на это бешеные деньги. Закупку новой техники и дальнейшую работу по постройке колхозных складов и теплиц она тоже решила пока свернуть. Поживем, а там видно будет, решила она.

Областное начальство в лице Остапа Сидоровича, тоже трудилось, не покладая рук, придумывая, чтобы еще внедрить в колхозы такое, чтобы крестьянам было интереснее и веселее жить. А то как то там уж всё по накатанной идёт. Нет, так сказать, элемента неожиданности. И губернатор погрузился в размышления, чего крестьянам не хватает до полного счастья.
Дед Евсей, довольный, что так ловко обвел бабку вокруг пальца, получив с неё три тысячи рублей, сидел на завалинке и думал кудысь бы их пристроить с умом. Дашка возилась в подвале, прикидывая хватит ли у ней сил, чтобы наделать продукции для новых стеллажей, которые ей привезли и установили. В крайнем случае, решила она, куплю кактусы в горшочках и поставлю их для красоты на новые полки, чтоб они не пустовали. Местный сумашедший, загребая пыль босыми ногами, с радостной улыбкой на лице, подходил к дому бригадира. С другой стороны улицы к этому же дому, направлялась председатель Тимофеевна, возвращавшаяся в сельсовет.